Летучие мыши, обитающие в Тюмени и Тюменском районе, могут быть переносчиками боррелиоза. Во время летнего изучения рукокрылых кандидат биологических наук доцент кафедры мобилизационной подготовки здравоохранения и медицины катастроф Тюменского медуниверситета Мария Орлова с пойманной у деревни Коняшина особи сняла блоху. ПЦР-тест насекомого указал на присутствие бактерии рода Borrelia, одного из трех патогенных для человека штаммов.
Легендарного стрелоуха Мария Орлова искала в прошлогодней экспедиции по Казахстану. Когда-то он был занесен в Красную книгу СССР, сегодня его статус неясен, биология не изучена.
Легендарного стрелоуха Мария Орлова искала в прошлогодней экспедиции по Казахстану. Когда-то он был занесен в Красную книгу СССР, сегодня его статус неясен, биология не изучена. / Архив Марии Орловой
Впереди — процедура секвенирования в уральском институте Роспотребнадзора. Это определение нуклеотидной последовательности ДНК для более точной характеристики «заразы». Итоги молекулярного расследования огласят осенью. Ученый предупреждает: бывает, секвенирование не подтверждает первоначальные предположения, значит, тест ложноположительный. Но в науке нет правильного или неправильного, а результат со знаком минус — тоже результат. О том, какие сюрпризы после спада эпидемии коронавируса могут преподнести зубастые малышки и те, кто на них живет, беседуем с Марией Орловой, единственным в России специалистом по эктопаразитам летучих мышей.
Мария Владимировна, горожане напряглись: то коронавирус, теперь вот боррелиоз — не в клеще, а уже в блохе.
Мария Орлова: Обнаружение на летучей мыши заразного паразита не дает стопроцентной уверенности: она больна клещевым боррелиозом или участвует в циркуляции инфекции. Объясню подробнее. Чтобы бактерия попала в рукокрылое, паразит должен срыгнуть часть высосанной крови в ранку. Это происходит не всегда. Другой момент: заболевшая мышь не способна передать человеку заразу — инфекция переходит только от паразитов. Считается, что блохи летучих мышей неопасны для нас. Предположительно мышки тоже вовлечены в циркуляцию возбудителей, переносят их со своими «жильцами», но практически не болеют. И тут, замечу, есть тонкая грань: то, что вчера считалось безвредным, завтра окажется иным. Вспомните Covid-19: все началось с безобидного для человека коронавируса, которых у летучих мышей полно… В итоге — пандемия. Пока у нас есть только положительный ПЦР-тест и нет итогов секвенирования. Если наличие бактерии подтвердится, это станет новым направлением для более глубокого изучения.
Мария Орлова: Клещи, блохи, кровососущие мухи, еще и клопы. Причем первичными хозяевами клопов в первобытном мире были именно летучие мыши. Это потом они перебрались на птиц и человека — в одних пещерах обитали. Так появился знаменитый постельный клоп, ныне атакующий человека.
Оправданна ли паника, ведь город и пригород буквально кишат летучими мышами?
Мария Орлова: При непосредственном укусе летучей мыши заразиться можно только бешенством, и то очень редко. Поэтому выпроваживайте незваную гостью из квартиры в перчатках. Если столкнулись с клопами на даче, дождитесь, когда колония мышек улетит, а после этого обрабатывайте их местожительство инсектицидами. Не устаю повторять: никуда мы от мышек не денемся, поэтому остается учиться сосуществовать. Не забывайте, они — защитники огородов от вредителей, а многие виды вообще краснокнижные, нуждаются в охране.
Если брать проблему изменения (как правило, расширения) ареалов паразитов и ассоциированных с ними инфекций в глобальном масштабе, обычному человеку следует мониторить информацию в СМИ, а собираясь в путешествия, прививаться. Например, для въезда в ряд экзотических стран Африки, Азии и Центральной Америки требуется справка о вакцинации от желтой лихорадки. Несколько месяцев назад туристы завезли в Тюмень тяжелую лихорадку Денге (видимо, заболели после укуса комара-переносчика).
Давайте вернемся к боррелиозу. Не так страшен, как малюют?
Мария Орлова: Крайне неприятное заболевание. Лечится антибиотиком. Все чаще приобретает стертые формы, из-за чего становится хроническим. Раньше было четкое знание: если у человека появилось характерное покраснение, эритема, боррелиоз очевиден. Теперь все чаще фиксируется безэритемное течение: у человека повышается температура, он грешит на ОРВИ, а на самом деле страдает от серьезного заболевания, влекущего воспаление суставов и неврологические проблемы.
Боррелиоз и энцефалит — наиболее распространенные инфекции в таежной зоне. Но в Западной Сибири и без них множество природно-очаговых заболеваний. Например, в регионе ежегодно регистрируют несколько случаев клещевого сыпного тифа, довольно тяжелого. Бартонеллез не такой опасный, но неприятный: сходен с ОРВИ, с высокой температурой, успешно лечится антибиотиками. Кстати, у паразитов летучих мышей часто находят бактерии рода Bartonella. Коксиелла, анаплазма, эрлихия встречаются реже, причем все это возбудители, в циркуляцию которых включены рукокрылые. И даже хантавирусы, ранее ассоциировавшиеся с грызунами, не так давно обнаружили у летучих мышей.
Почему в Сибири такое средоточие кровососущих, да еще заразных?
Мария Орлова: У нас таежная зона, где влажно, не жарко, много грызунов, основных хозяев иксодовых клещей. А клещевой энцефалит просто пришел с Востока, где впервые был описан в 30-е годы прошлого века. На самом деле клеща можно поймать не только в лесу. В степях Крыма, например, обитает гиалемма, переносчик геморрагической лихорадки Крым-Конго — смертность от нее до 50 процентов. К счастью, разработали вакцину, она уже прошла испытания.
Для заблуждающихся читателей: клещ кусает безболезненно, причем для него это целое приключение. На человека он обычно нападает с травы или кустарника. Ноги ему неинтересны — ищет терморецепторами участки тонкой кожи, через которую легче попасть к кровеносным сосудам. Долго примеряется, затем раздвигает эпителий хоботком. Иногда человек в этот момент чувствует: ага, чешется. Это максимальные ощущения. Если клеща удалить, пока он не добрался до сосуда, опасность миновала — в эпидермальном слое репликация вируса невозможна. Небольшую дозу, например, вируса клещевого энцефалита, попавшую в кровь, иммунитет наверняка задавит. А вот с большой без внешней помощи не справится.
Вы только что вернулись из экспедиции по Киргизии.
Мария Орлова: В советское время там активно изучались паразиты на рукокрылых, а мы поехали расширять исследования. Собрали материал: самих паразитов, фекалии и оральные смывы — на коронавирусы, лиссавирусы (группа, к которой принадлежит вирус бешенства), филовирусы (дальние родственники Эболы и Марбурга). Скоропортящиеся пробы уже у коллег-вирусологов, остальное заморожено. А в ноябре на две недели планирую попасть в Восточную Африку разбираться с тамошними летучими мышами.
До сих пор много белых пятен?
Мария Орлова: Не то слово! Раньше летучие мыши даже в городах на Западе часто ускользали от внимания исследователей, хотя актуальность их изучения налицо. За весну и лето мы собрали достаточно материала, начали исследовать инфекции. Кроме того, обнаружили энцефалит у клеща, пойманного на полосатой ящерице с Кавказа, где это заболевание не присутствует. Первый отсеквенированный образец для региона! Причем в нем оказался западносибирский штамм, скорее всего, занесенный мигрирующими птицами. Рептилия в этой цепочке не случайна: когда наступает период спада численности грызунов, клещ ищет других хозяев, иногда неожиданных. Например, ящериц. Кстати, их роль в круговороте энцефалита тоже до сих пор не изучена. Продолжаю настаивать: к теме циркуляции вирусов в малоизученных группах животных биологам и медикам следует подходить вместе.
Такое ощущение, что вирусы, бактерии, клещи и прочие «товарищи» гораздо умнее, чем высший разум, то есть человек.
Мария Орлова: На интуитивном уровне да. Вирусы вообще одна из наиболее ранних форм жизни на Земле. Это мы у них в гостях, а не наоборот. Приспосабливаться к разным хозяевам — их древняя миссия. Смысл существования любого паразита такой же — упорядочить отношения с носителем, организовать хоть какой-то взаимовыгодный союз. Есть, конечно, отдельные «персонажи», которые пока ни с кем не договорились (та же лихорадка Эбола), но, думаю, это дело времени. Мы тоже находимся в процессе эволюции, тоже приспосабливаемся. Вся история человечества — борьба с инфекциями и собственная трансформация в ней. Оспу победили. От полиомиелита вакцину разработали. Антибиотики создали. Даже холера все чаще протекает в легкой форме. И сифилис теперь не такое уж жуткое заболевание, каким был в XVIII веке. На многие вещи вырабатываем иммунитет. Даже ковид явно превращается в сезонное ОРВИ.
Иллюстрация к статье:
Обсуждение